Детский врач

18-й век. Великий Withering из многих растений в сложном рецепте шотландской знахарки, лечившей больных сердечно-сосудистой недостаточностью с отёками, выбрал наперстянку в качестве основного растения, обеспечивающего клинический эффект.

Лечебные свойства наперстянки пурпуровой (Digitalis purpurea) были известны в Англии ещё в 1Х веке, а внедрена в научную медицину Видерингом она была в 1785 году.

19-й век. Париж времён императора Наполеона 111.

«У меня всего лишь холера в лёгкой форме. Доктор де ля Поммерэ сказал мне, что через 24 часа я снова буду здорова». Это были последние слова мадам де Пов утром 17 ноября 1863 года. Она умерла от болезни, внезапно начавшейся накануне ночью.

Прибывшим докторам женщина пожаловалась на боли в желудке и рвоту. Пульс больной оказался прерывистым. Было высказано предположение о прободении язвы желудка. Однако мадам де Пов отказалась от услуг пришедших эскулапов и потребовала вызвать доктора де ля Поммерэ.

Молодой доктор когда-то лечил с помощью гомеопатии мужа мадам де Пов, увы, безуспешно. У новоиспечённой вдовы и Поммерэ завязались близкие отношения. Однако до брака дело не дошло, де ля Поммерэ женился на другой, но через несколько месяцев опять стал тайно посещать де Пов. Последний его визит пришёлся на вечер 16 ноября.

Смертью женщины неожиданно заинтересовалась полиция. Дело в том, что покойница была застрахована на довольно высокую сумму, а выгодоприобретателем являлся де ля Поммерэ. Профессору судебной медицины Амбруазу Тардьё было поручено вскрытие трупа.

Поммерэ арестовали. Обыск в его доме дал неожиданные результаты — необычно обширный для гомеопата набор ядов: мышьяк, сулема, стрихнин, аконитин, атропин и др. ядовитые алкалоиды, а также цианистый калий, синильная кислота, дигиталин и истолчённые в порошок листья наперстянки.

При вскрытии Тардьё не обнаружил никаких внутренних повреждений. Поиски яда известными на тот момент методами также не дали никаких результатов.

Тогда Тардьё решил ввести частицы экстракта, полученного из органов покойной, «прямо в кровоток большой, сильной собаки и выяснить, последует ли вообще какой-нибудь отравляющий эффект». Через 2 ч у собаки началась рвота, сердцебиение временами прерывалось. Через 6 ч пульс упал до 45 ударов в минуту. Такое состояние длилось 12 ч, с последующим улучшением.

Тардьё осмотрел «аптечку» де ля Поммерэ и обратил внимание на дигиталин. После краткого раздумья он ввёл часть дигиталина другой собаке. Через 12 ч она умерла: симптомы — рвота, беспокойство, мышечная слабость, прерывистый пульс.

Между тем полиция при повторном осмотре дома вдовы обнаружила высохшие остатки рвотной массы. Тардьё из предоставленного материала получил жидкий экстракт и решил проделать эксперимент на лягушках. После введения экстракта рвотной массы сердце лягушки остановилось.

Тардьё составил заключение для суда, в котором утверждал, что вдова де Пов, безусловно, умерла от отравления дигиталином.

Реакция стороны защиты на заявленные доказательства была бурной. Какая нужна самоуверенность, чтобы по лягушкам — да, по лягушкам — делать выводы о человеческом естестве! Но речь адвоката не спасла де ля Поммерэ ни от обвинительного приговора, ни от казни, состоявшейся 9 июня 1864 года.

В анналах истории дело об отравлении мадам де Пов осталось благодаря тому, что наличие растительного яда было доказано с помощью «физиологических экспериментов на лягушачьих сердцах». Токсикология сделала первые шаги по пути поиска абсолютно безупречных методов обнаружения ядов.